Анатольевич Короленко - Зелёные небеса [СИ]
Незаметно для себя, погрузился в тяжкие мысли, пропуская мимо ушей разглагольствования Леопольда, проблемы и события этого мира меня мало волновали, провались он пропадом. Попал так попал, что ни говори... Окинул взглядом висящие на стенах класса старинные картины. С них на меня смотрели важные лица каких-то местных деятелей, один на лошади, посреди заснеженного поля, другой толкал речь с трибуны посреди каких-то надменных вельмож, третий в парадном офицерском мундире с аксельбантами, стоял, опираясь на шпагу... Интересно, они специально тренировались перед зеркалом, пытаясь корчить такие величественные рожи, или это появляется само, автоматически, пропорционально росту могущества и власти?
- Образование Империи помогло завоёванным племенам и народам приобщиться к ценностям цивилизации, у них появились медицина и образование, даже в некоторых местах, например, в Нижней Стравии, письменность и счёт, - как сквозь туман донёсся до меня голос историка. - Что положительно сказалось на уровне и образе их жизни, ибо, не при дамах будет сказано, извиняюсь, они по большому ходили прямо с лошади, даже не вытирая задницу.
Класс удивлённо загудел, но Леопольд движение руки прервал галдёж.
- Уже через двадцать лет после образования Империи, Стразия стала мировым научным центром мира, и среди многих выдающихся учёных были и местные аборигены, обнаружившие у себя страстную тягу к знаниям. Например, всем известный физик Мауроно Класиас, а кто знает, что он говорить научился в пятнадцать лет, до этого просто издавал звуки, подобные животным? Учитесь, тянитесь к знаниям, мои юные друзья, и будет вам успех и слава.
Курсанты вновь зашумели, удивлённые фактами из жизни местного дикаря, в последствии ставшего учёным, а я вновь ушёл в себя.
И что мне делать? Отучиться в этом зоопарке, получить погоны и в итоге сгинуть не пойми за какой хрен в лесу на Грязях? А надо ли это мне? Я и слесарем неплохо работал, после армии собирался поступать на агронома. Военная жизнь для меня чужда и беспробудно тосклива, как вечер на Марсе, совершенно не видел себя в рядах Царской Армии. Чужое всё вокруг, не моё, то что мне дорого - осталось по ту сторону портала. Родное село, друзья, спокойная и безмятежная жизнь, леса и поля, в которых неторопливые аисты вышагивают под ласковым голубым небом...
И как там мама с батей, у меня за них всё сердце изболелось, ну где же вы? Тоска вновь принялась грызть душу с какой-то неистовой силой, разгоралась как пламя, заставляя сжиматься сердце. Что там за побег дают? Каторга? А тут чем лучше?
Следующим уроком была алгебра. К ней у меня способностей не было никогда, дуб дубом, школу и то закончил милостью нашей математички, пожалевшей деревенского обалдуя, и давшей списать на экзамене. Во и сейчас сидел, тупо уставившись в исписанную формулами доску, совершенно ничего не понимая. Остальные курсанты что-то довольно толково отвечали, даже пытались отстаивать свои точки зрения. Вновь погрузился с головой в тяжкие размышления, и из них меня, причём не сразу, вывело обращение преподавателя:
- Курсант Мартынов! А что вы можете добавить к словам курсанта Миронова?
- Я не обучен математике! - поднявшись со стула ответил я, мне было глубоко наплевать, что сейчас подумают обо мне присутствующие в классе. - Умножать и делить умею, просто считать, а остальное для меня тёмный лес.
- И что, князь, вы даже не можете сформулировать простейшую формулу Айбиносова? - в голосе учителя появились истерические нотки, он подошёл о мне вплотную. - А чему же тогда вы обучены, милейший?
- Да всему понемногу, - пожал я плечами. - Работе...
- Работе? - с недоверием переспросил преподаватель, и на его лице появилось странное выражение. - Откуда вы?
- Я из... - начал было я, и с удивлением обнаружил, что не могу произнести два простейших слова "Другого мира". Язык просто отказывался повиноваться мне, что за чертовщина? Сглотнул пересохшей глоткой и попробовал повторить. - Я из...
Вновь язык не повернулся закончить фразу, а меня пробил холодный пот.
- Я из... - про колхоз "За Родину" сказать тоже не получалось, я с ужасом уставился на учителя.
И его взгляде на секунду промелькнуло что-то, отчего вдруг понял, что он знает, что со мной.
- Садитесь, курсант! - тихо произнёс математик, растерянным взглядом окинув класс. - Не стоит так нервничать, всё поправимо, научитесь. Я слышал, что вы из деревни?
Я лишь кивнул в ответ, не рискуя вновь открывать рот.
- Продолжит Беликова! - уже обычным, уверенным тоном продолжил преподаватель.
Соседка по парте, до этого не сводившая удивлённых глаз с моего лица, вздрогнула и поднялась.
- Всё просто! - ответила она. - Надо лишь вычислить левый множитель по шкале Айбиносова, и полученный результат, сравнивая с номинальной цифрой Икс, уменьшить вдвое!
- Садитесь, Леночка! - улыбнулся учитель. - И постарайтесь помочь князю Мартынову разобраться с этими элементарными вещами.
Леночка, значит, запомним. Посмотрел искоса на неё, поймал её взгляд, на секунду глядели друг другу в глаза. Она с некоторой растерянностью, смешанной с любопытством, а я... Наверняка прочитала в моём взоре отчаяние и страх, ибо я даже не представлял, что со мной происходит. Как же так, я уже не хозяин собственному языку? А может и не только ему? Что же безопасники со мной сделали...
Как в трансе просидел до конца уроков, в состоянии полной "потерянности". С облегчением услышал по ретранслятору сообщение об окончании учебного дня, вышел вместе со всеми остальными на улицу, где сержанты построили парней в колонну по три, и отвели на плац.
- На месте стой, раз два! Равняйсь! - орал один из них, встав впереди колонны и вылупив на нас глаза. - Смирно!
Все вытянулись, задрав головы, пожирая глазами сержанта.
- С места, с песней! - отрывисто скомандовал тот. - Шагом марш!!!
Стараясь шагать со всеми в ногу, двинулся, глухо хлопая по асфальту башмаками вместе с остальными. А запевала, худощавый паренёк с вытянутым лицом заорал фальцетом:
- Не смотри с печалью мама!
- Ты на золото погон! - ответил ему наш нестройный хор, чеканя шаг. - За царя мы жизнь отдали, за его священный трон...
Полчаса до ужина мы усердно орали строевые песни, намотав десяток кругов по плацу, пытаясь переорать другие взвода. Парни старались, некоторые даже подсвистывали, орали так, что в ушах звенело. Понятно, перед девчатами выделывались, с улыбками смотревших на нас со скамеек, а я чтобы загнать отчаяние и ужас вглубь себя, понимая, что ещё чуть -чуть, и сорвусь. А этого как раз не надо делать, необходимо время, чтобы разобраться во всём и трезво решить, как быть дальше. Возможность поорать во всё горло подвернулась как нельзя кстати, аж немного полегчало.
